25 ноября 1737 г. вышел указ Святейшего Синода о борьбе с «суевериями» и «ложными чудесами» . Он стал уже вторым за время правления императрицы Анны Иоанновны указом такого рода – первый был принят 25 мая 1731 г.

По указу 1737-го г. к числу «суеверий» были отнесены, в частности, кликушество, юродство, разглашение ложных чудес при иконах, кладезях и источниках, почитание неосвидетельствованных мощей. Такое запрещение восходило к «Духовному регламенту» Петра I (1721 г.) и следовало в русле действий и поучений идеолога петровского правления, автора текста «Духовного регламента» Феофана Прокоповича. Считается, что основным со-держанием деяний этого авторитетного иерарха была «борьба против обрядового суеверного благочестия».

Согласно «Духовному регламенту» Петра I и указу 1737-го г., церковным властям на местах надлежало следить, чтобы на подведомственной территории не было никаких суеверий. Для этого нужно было организовать систему надзора и доносительства. В городах следовало определить «закащиков», а они назначали в каждом десятке церквей «десятоначальников» из числа священников. Иначе говоря, церковный причт обязывался доносить высшему руководству епархии о положении дел. Епископы должны были дважды в год посылать в Синод рапорты о состоянии своей епархии.

Бывший вятский епископ Киприан в своём отчёте в мае 1739 г. докладывал Синоду об исполнении этого указа. Киприан (Скрипицын) стал вятским епископом на рубеже 1737–1738 гг., но в Хлынов не приехал и руководил епархией заочно. В мае 1738 г. он был переведён в Коломну, а с этого времени и до декабря 1742 г. епархией управлял Вениамин (Сахновский) . Отчёт же подписал Киприан, поскольку именно при его формальном руководстве произошли отразившиеся в этом документе события.

Судя по отчёту, в Вятской епархии тогда было два местных суеверных обычая. Например, хлыновские «посадские жёны» на допросе сообщили о том, как обитательницы женской богадельни в праздник Рождества Богородицы устраивали ритуальное поедание «кур русских», а также индеек жареных и варёных, «по обещаниям при рождении младенцов» (это известный вятский обряд Троецыплятница).

В указе 1737-го г. говорилось о «суевериях» при колодцах и источниках. Вятские епархиальные власти обратили внимание и на это. И вот в отчё-те появились такие сведения: мол, 29 июня прошлого 1738-го г. вятский «поповский староста» (благочинный) с достаточным количеством людей был по-слан к месту, называемому Нижним Потоком, с приказанием разузнать, как именно проводится там суеверный обряд. Благочинный «изловил», сколько смог, людей из собравшихся в том месте, которых и допросили в Духовном приказе. Мужчины говорили, что они ходили туда всего лишь, чтобы разыскать потерявшуюся скотину. Хотя на самом деле место это было топкое и лесистое, и вряд ли там стоило искать заблудившийся скот. Напуганные женщины оказались говорливее. Правда, и они валили на других, а именно – на мужчин. Но всё же рассказали кое-что примечательное, упомянув и о некоем обитавшем там «боге».

Начальство епархии так докладывало об этом деле: «…От города Хлынова верстах в четырех при болоте имеется источник называемой нижной поток, к коему де месту издавна июня на 29 число приходят многой народ, ис коего де посланными в прошлом 1738 году поиманы при том месте мужеска (пола. – В. К.) 16, женска 8 человек, и в вятском духовном приказе женск пол допросами показали: ко оному де месту приходя они, по скаске мужеска полу, и молились и в тое воду бросали платы холщевые, денги, з головы нитки, которыми волосы привязывают, и тое воду пили и обливались и сказывали де им мужеской пол, что тут Бог есть и молились они якобы богу. И найдено в том месте хлеба куски, сыру, яйца, шапки, рубахи, платы и подчепешники».

Этот любопытный документ из столичного архива был опубликован Н. Н. Покровским . По его статье и знают о нём современные учёные.Однако Покровский не ссылался на своего предшественника. Дело в том, что задолго до того, в 1895 г., документ был частично опубликован Д. П. Никольским в журнале «Живая старина». Судя по заголовку, Никольского более привлекал обряд Троецыплятницы . Этот автор и вообще интересовал-ся Вяткой. В том же году и в том же журнале он напечатал свой текст о бесермянах – небольшом народе, обитавшем в Вятской губернии. Вот как писал об этом П. Н. Луппов – знаток вятской истории и этнографии. Луппов упоминал, что первой статьёй, специально посвящённой бесермянам, стала работа Н. П. Штейнфельда, опубликованная в «Календаре Вятской губернии» на 1895 г. (этот сборник датирован 1894-м г.). «Через год работа Н. П. Штейнфельда была воспроизведена с некоторыми сокращениями в статье Д. П. Никольского, помещённой в “Живой старине” за 1895 г. под заглавием: “О бесермянах. Этнографические заметки”».

Возможно, что Никольский, при его интересе к вятским древностям и при некоторой, так сказать, научной неряшливости, не сам разыскал в столичном архиве старинный документ, а просто-напросто выведал о нём из имевшихся вятских публикаций.

Та же самая старинная история запечатлелась и в полученном вятским епископом Вениамином, преемником Киприана, «Указе из Святейшего Синода» от 7 июля 1739 г. Указ этот был напечатан (в числе некоторых прочих хранившихся в Вятке церковных документов) ещё в 1863 г. – в книге о местном епархиальном руководстве . На эту публикацию обратил внимание будущий знаменитый русский археолог, а тогда, в 1878–1882 гг., – студент историко-филологического факультета Санкт-Петербургского университета, краевед и любитель древностей, вятский уроженец А. А. Спицын. Он предположил, что обычай ходить «на Поток» весьма древний, и сопоставил это свидетельство с отмеченным в Стоглаве обыкновением в первый понедельник Петрова поста устраивать «бесовския потехи». Основное внимание Спицына привлёк другой упоминавшийся там обряд – Троецыплятница . По работам Спицына, да ещё по упоминанию об этом у другого вятского уроженца, ставшего знаменитым этнографом, – у Д. К. Зеленина, о Нижнем Потоке знают некоторые местные учёные и краеведы (которые, в свою очередь, плохо представляют, что и как на эту тему написано в центральных изданиях).

Из старинных документов нам известно о результатах рассмотрения от-чета, присланного вятскими властями. Арестованных по обоим этим делам суеверов всех поголовно наказали плетьми, одновременно пытаясь засекретить следствие. Окончательное решение по обоим делам было принято выс-шей светской властью: 11 июля 1739 г. Кабинет приказал Синоду проследить за наказанием всех виновных, но следствие особенно не расширять, а для прекращения поклонения воде вообще уничтожить этот источник, засыпав его. Покровский заметил: «К счастью, епархиальная осведомительная система на Руси работала плохо, иначе пришлось бы засыпать немало источников, рек и озёр» . Выпускник Вятской семинарии Б. В. Титлинов , который в своей монографии о религиозной политике во времена Анны Иоанновны вкратце касался этой вятской истории, писал, что остатки подобных суеверных языческих обрядов существовали во многих местностях, и духовные власти обычно присуждали виновным наказание в виде битья кнутом.

Благодаря Спицыну, мы знаем, что уничтожить поклонение «на Нижнем Потоке» и уж тем более засыпать обширное водное пространство тогда не удалось. Да, видимо, вятские власти не очень и старались.

Во времена Спицына, то есть полтора века спустя, с этим поклонением дело обстояло так. Краткое и предварительное описание дано в его работе 1881 г. Через три года он вернулся к этой теме и сделал более подробное описание. Местоположение определено им так: «У самой Вятки за Казанцевской мельницей». Название – «Поток» или «Потоп». Туда приходили паломники на Петров день и «во время великорецкого хода». Это было окружённое лесом и постепенно зараставшее травой болотце. В воду бросали монеты, зеркальца и предметы одежды: рубахи, платки, валенки, шапки, повязки с го-ловы; воду пили и ею обливались.Эти свидетельства Спицына обычно не замечались столичными учёными, писавшими о Нижнем Потоке, но они бывают известны учёным местным. Так, в подготовленном Ю. В. Приказчиковой сборнике устной исторической прозы народов Вятского края оба этих описания приведены – правда, без комментариев, без указания на иные источники и на научную литературу по Нижнему Потоку.

Д.К. Зеленин, безусловно, был знаком с этими публикациями Спицына, поскольку сам он собрал все известные к тому времени данные о Троецыплятнице, чтобы написать об этом специальное исследование. В одной из своих работ начала XX в. он указывал, что «теперь, кажется, его (Нижнего По-тока. – В. К.) не знают».

Известный исследователь русской народной культуры Б. А. Успенский в своей книге о культе Николая Чудотворца цитировал свидетельство XVIII в. о Нижнем Потоке и далее писал: «Несомненно, речь идёт если не непосредственно о поклонении Волосу, то о культе, генетически связанном с культом Волоса. Примечательно то, что это поклонение совершается на Петров день…». Тут автор ссылался на особый экскурс, содержащийся в его книге. И продолжал: «Ср. обычаи бросать в источник деньги, пить воду с золота, умываться (обливаться) такой водой и т. п., которые, как мы уже отмечали, связаны с культом Волоса…».

Вятская земля в те времена, как известно, была отдалённым, глухим краем. Показательно, что в XV в. московские митрополиты Иона и Филипп обращались к жителям Хлынова с увещеваниями, порицаниями и обличениями их нерадения в делах церковных. И тогда, да и позже, в соответствии с местным присловьем, «на Вятке» были «свои порядки». И порядки эти не-редко отдавали глубинной, почти языческой древностью. И даже на рубеже XIX–XX вв. не где-нибудь в далеких заброшенных деревеньках Вятской губернии, а прямо в губернском центре всё ещё справлялось весьма архаичное обрядовое празднование – Свистопляска. Д. К. Зеленин отмечал: «Действительно, пожалуй, нигде в России нет такого множества оригинальных вне-церковных праздников и суеверных обычаев, какое наблюдается в Вятской губернии».

Троецыпля́тница (куриный обед) — самобытный вятский женский обряд на удачу. Поводом проведения Троецыплятницы были — тяжелые роды, болезни в семье и другие семейные несчастья, поэтому обряд не был связан с определенным временем или днем года.

Главным обрядовым блюдом на празднике Троецыплятницы сваренная в горшке курица. Необходимую принадлежность обеда составляет курица-троецыплятница, то есть выведшая три семьи цыплят. Троецыплятница может быть и одна, но может быть их и несколько.

Участницами обряда были исключительно женщины, вдовы, жены «одномужнии» (вышедшие один раз замуж), повивальные бабки. Если мужчина и присутствовал на церемонии, то ему завязывали глаза и повязывали головной платок по-женски. Проходил обряд в доме, где завешивались окна (в качестве освещения использовались свечи), закрывались двери, во время проведения царило полное молчание, нельзя было разговаривать и смеяться. Обряд длился полтора часа. Все отбросы куриц собираются в один горшок — перья, внутренности и обглоданные кости, которые не следует перекусывать или раздроблять. После обеда, помолившись, берут горшок с остатками куриц и несут в лес, к болоту или речке для погребения.

Происхождения обряда теряется в глубине веков, впервые обряд был упомянут в официальном документе в 1739 году. Праздновали Троецыплятницу вплоть до ХХ века, сейчас эта традиция полностью забыта. Что касается исторической роли этого обряда, то он восходит к языческой жертве, совершавшейся еще в честь курицы как некоего высшего, святого существа, вероятно носителя божества.

Источники- Зеленин Д.К. Троецыплятница (Этнографическое исследование)http://www.herzenlib.ru/vpeb/books/detail.php?ID=17101

Энциклопедия земли Вятской. Т. 8. Этнография, фольклор. Киров, 1998.

Нередко приводилась иная дата этого указа – 14 ноября (см., напр.: Титлинов Б. В. Правительство императрицы Анны Иоанновны в его отношении к делам православной церкви. Вильна, 1905. С. 460). Об уточнённой датировке см.: Михайлова Т. В. Русское законодательство в отношении колдовства: правовая база русских колдовских процессов второй половины XVIII века и её специфика // Антропология. Фольклористика. Лингвистика: сб. ст. СПб., 2002. Вып. 2 / отв. ред. С. А. Штырков, В. Б. Колосова. С. 190. Примеч. 1.

Титлинов Б. В. Указ. соч. С. 76.

Там же. С. 460; Михайлова Т. В. Указ. соч. С. 174–175.

Очерки истории Вятской епархии (1657–2007): 350 лет Вятской епархии / под общ. ред. митр. Вятского и Слободского Хрисанфа. Вятка, 2007. С. 96.

Покровский Н. Н. Документы XVIII в. об отношении Синода к народным календарным обрядам // Советская этнография. 1981. № 5. С. 98–99.

Никольский Д. П. Куретница // Живая старина. 1895. Вып. 4. С. 495–496.

Луппов П. Н. О бесермянах // О бесермянах: сб. ст. / сост. и отв. ред. Г. Л. Шкляев. Ижевск, 1997. С. 19–20.
Иерархия Вятской епархии, составленная ректором Вятского епархиального училища, прот. Г. Никитниковым. Вятка, 1863. С. 202–205.

Спицын А. А. Каталог древностей Вятского края // Календарь Вятской губернии на 1882 г. Вятка, 1881. С. 67–68; Его же. Живучая старина // Календарь Вятской губернии на 1885 г. Вятка, 1884. С. 166–170.
Покровский Н. Н. Указ. соч. С. 98–99.

См.: Гомаюнов С., свящ. Очерки истории вятской духовной школы. Вятка, 2005. С. 85.
Титлинов Б. В. Указ. соч. С. 461.

Спицын А. А. Каталог древностей… С. 67–68; Его же. Живучая старина. С. 168–170. См. также: Коршунков В. А. Свидетельство А. А. Спицына о вятском обряде на Нижнем Потоке // VII Петряевские чтения: материалы науч. конф.: (27–28 февр. 2003 г.) / ред. кол.: Н. П. Гурьянова [и др.]. Киров, 2003. С. 63–67.
Устная историческая проза Вятского края: материалы и исследования / сост., авт. вступ. статей, коммент. и указат. Ю. В. Приказчикова. Ижевск, 2009. № 752, 753.

Зеленин Д. К. Народные присловья и анекдоты о русских жителях Вятской губернии: (этнографический и историко-литературный очерк) // Зеленин Д. К. Избранные труды: статьи по духовной культуре. 1901–1913. М., 1994. С. 76.