Нам, современным и насквозь урбанизированным уже и не верится, как наши предки боролись за жизнь, за урожай, чтобы когда-то и мы появились на свет…. Но живет кто-то невидимый и сейчас рядом с нами, ревностно следит за благополучием в семьях, за порядком в домах. Там, в иномирье, он оберегает нас и наш покой от вмешательства злых духов, предупреждает об опасностях – в снах ли, в яви ли. Будем же и мы благодарны им, как бы они не назывались: домовым, овинникам, гуменникам, дворовым…

В этот день заварим хорошую густую кашу! Напечем блинов и пирогов! И со своими домашними поедим и поставим часть на тарелочке поближе к печке. А рядом - кружку «живого» пива или кваса свежего. И всё это со словами благодарности нашим духам-хранителям, да с просьбами о сохранении достатка в наших семьях. Если хозяйка в доме – рукодельница, обязательно в этот день пусть посвятит часть времени своему искусному труду. Всю осень и зиму её работа будет спориться.
Воздадим почести и Огню-Сварожичу! Через тысячелетия несет он тепло и уют в наши дома. Если есть возможность - разожжем небольшой костер на улице, после заката. Можно и в последующие дни, но не ранее 7 Октября. Бросим горсть зерен в огонь. А затем пересыплем из ладони в ладонь вблизи огня, сквозь дым, зерна неочищенной ржи, пшеницы, овса с приговором: «Огонь-Батюшка, Огонь-Сварожичь, побереги, постереги от всякого супостата. Сохрани, сбереги тепло и достаток в нашем доме. Пусть добро множится, а недоля минует нас!». …Зерна пересыплем в полотняный мешочек, да подвесим в укромное место там, где обычно наши запасы находятся. До весны, до Ярилиных дней оберегом будут. В другой мешочек желательно положить несколько остывших угольков (золы) от этого костра. И хранить, как оберег, у входа в ваш дом, квартиру.

Тут же, у огня, завяжем наузы с приговорами и пожеланиями только хорошего, - того, что должно срастись, связаться воедино. Хороша эта ночь, с 7 на 8 Октября и для гаданий. Если нет возможности развести Огонь, достаточно будет и зажженной «громничной» свечи.

Что же хранит наша память? Что в нашей крови и генах от житья-бытья прошлых поколений? А давайте вернемся. Посмотрим.
Заревницы. Почти весь день русский народ по селам забавлялся и пел песни. С этого дня в старину начинали замолотки. Около овинов собирались стар и млад, молотильщики и весь день проводили с песнями и играми. «В это день старались хоть немного попрясть, чтобы впоследствии иметь охоту к этому делу» (1,с366). Готовили овины к предстоящей сушке снопов, но огонь не разжигали, ибо этот день – и сам овин и Овинник – «именинники». Жители Калужской губернии Медынского уезда по случаю овинных именин, пекли блины из муки нового урожая, разговлялись ими и, прихватив с собой три блина с солью, шли на ригу веять обмолоченную рожь. Придя в ригу, клали на окно хлеб-соль и, низко кланяясь, говорили: «Вот тебе, рижка, наша хлеб-соль; тебе на стоянье, а нам на доброе здоровье; тебе, рижка, постоять, а нам тебе послужить». Начиная сушку снопов, прежде всего просили благословения у богов и всех усопших предков: «Благословите, праведные родители, нашей рижке постоять» (8,с.645)

К Овиннику обращались с почестями, просили помочь в сушке и обмолоте, умилостивляли его жертвенным петухом. Видимо, немало зарев по Руси было от полыхающих овинов и риг, потому и чествовали духов-хранителей по-особому. «Зовут его по-разному: овинник, подовинник, дедушко овинный» (2,с.54). Перед тем, как садить снопы, у Овинника спрашивают разрешения: «Батюшка-родимчик, дозволишь каменку истопить?» Считалось — не ублажить овинника — беда! Если он прогневается — овин может сгореть (3,с.392). «Другие в этот день приносят в овин горшок специально сваренной для Овинника каши или просто приходят его поздравить» (2,с.54). Овинника и даже сам овин было принято также угощать пирогами и кашей. Если хозяин подворья нарушал эти древние обычаи, дух мог наказать его и сжечь овин вместе со снопами, а иногда и с людьми. Белорусы, разводя огонь под овином, бросали в него необмолоченный сноп ржи, как жертву огню (4,с.19). А «Севернорусские Лужского уезда Петербургской губ. ставят на току ведро пива и оставляют его там на несколько дней, что можно рассматривать это как жертву гуменнику» (5,с.76). Что поделать, но духи не любят церковные праздники: «Дух овина …гневается и на тех, кто разводил в овине огонь в православные праздники, особенно на Воздвиженье (27 сентября), Покров (14 октября) и в день Феклы Заревницы (7 октября) (6,с39 а также 7,с.436 и 5,с.76). Тем более, «увидев овинника, нельзя креститься, иначе он сожжет всю усадьбу» (2,с.54).Видевшие Овинника люди описывают его как человека «обычного роста с длинными, растрепанными, дымчатыми волосами». А в Пошехонье он появляется в образе черного кота (5,с.76), а иногда даже в виде «огромного черного кота с горящими глазами (2,с.54). Интересно, что в некоторых областях «…в овине хозяйничает женский овинный дух, овинница или, как ее еще называли, жареница. Видевшие ее рассказывают: «Вся так и горит, и светится». Исследователи считают, что первоначально жареница была связана с солнечным культом и лишь позже стала восприниматься как дух овинного очага» (там же). «…У овинника преобладают черты духа огня», как отметил Д.К.Зеленин (5с285).
День «Именин Овинника» заканчивался, и только 7 Октября, «с полуночи зажигались костры — заревницы — и начинались замолотки. Первый овин наши поселяне называют именинным» - пишет исследователь старинных обычаев и обрядов И.П.Сахаров (12). Обряд возжигания «Живого огня» был характерен для населения многих губерний Российской империи и в XIX веке. Перед началом добывания нового огня во всём селении хозяевами домов гасится прежний огонь, в первую очередь домашние печи. «Живой огонь» добывался мужчинами села, путём трения дерево об дерево, после чего огонь разносили по дворам — зажигали печи в овинах, ригах, и домах, окуривали скот для предотвращения мора. Обновление огня символизировало всеобщее обновление. «Заревницы» и получили свое название «от этих-то огней или зарев» (10,с18)Известно, что на Руси овин был местом поклонения огню. Христианский книжник XIV века, обличая языческие обычаи своих современников, писал, что они «молятся огневи под овином» (2,с.54).

При зареве зажжённых костров-заревниц проводили ночь в песнях. За ночь снопы высыхали. Утром их сбрасывали с овина вниз на деревянную долонь и околачивали специальными колотушками. Обмолот особенно любила молодёжь, соревнующаяся в количестве околоченных снопов. Было поверье: в этот день всё, что завяжешь, не развязать потом — ни узел, ни судьбу. Коль полюбили — навсегда, коль женятся — то долгим счастье будет (11,с120). А ещё зари берут в эти дни и ночи, одолевают и парней и девушек сильные желания, и страсти. Бегают девушки к овинному окошку, гадают на суженного, Овиннику калач носят. Овинный домовой непременно скажет ей о милом, о суженом. Просовывает девица с оглядкой, чтобы никто не увидел, руку с калачом в овинное окно. Спрашивает с надеждой:
Овинный домовой, Батюшка заревой,
Не смейся, не лукавь, Возьми оржаной калач
И назначь:
Мне житьё-бытьё собирать ли,
Суженого ждать ли? (11,с.121)
«Если руки гадающей коснулась мохнатая лапа, значит, вскоре девица выйдет замуж за богатого. Если ее погладила голая рука овинника – быть ей женой бедняка. А если до нее так никто и не дотронулся, в этом году замужества ожидать не стоит» (6,с.39).

Всем тепла, достатка и уюта в семьях!


1. Некрылова А. Ф. Круглый год. Русский земледельческий календарь. 1991
2. Левкиевская Е.Е. - Русская народная мифология, 2009
3. Мадлевская Е. Л. Овин // Русская мифология. Энциклопедия. 2005
4. Гойман А. А. Картина мира человека Древней Руси. 2000
5. Зеленин Д. К. Восточнославянская этнография. 1991
6. Ян Дикмар. Большая книга славянских гаданий и предсказаний. 2013
7. Ермолов А. С. Народная сельскохозяйственная мудрость в пословицах, поговорках и приметах, 2013
8. Тульцева Л. A. Календарные праздники и обряды 1999
9. П.Снегирев. Русские простонародные праздники, Выпуск 1, 1837 г.
10. И. П. Калинский. Церковно-народный месяцеслов на Руси. 1877г
11. Рожнова П. К. Радоница. Русский народный календарь: обряды, обычаи, травы, заговорные слова. 1992
12. Сахаров И.П. «Сказанiя Русскаго народа». СПб, 1885, том 1.